ПО СОЛЕВОЗНОМУ ТРАКТУ

  Среди огромного количества природных минералов, поваренная соль занимает особое место. Это единственный минерал, который употребляется человеком в пищу в чистом виде. Поваренная соль необходима для жизни и здоровья человека. В норме ее содержание в организме - до 400 граммов.
В древности соль была настолько редкой, что за нее бились в буквальном смысле. История помнит соляные войны и бунты, которые были развязаны по причине нехватки соли. А в Древнем Риме солью даже платили зарплату воинам. За высокую ценность соль в древности называли «Серым золотом», так как за слиток соли можно было купить деревню, а обмен на золото производили 1 к 1.
  Добыча соли и её продажа – одни из древнейших промыслов человечества. На территории России начало солеварения связывают с праславянскими племенами и относят к V веку до нашей эры. Первые известия о солеварении в русских княжествах появились в письменных источниках не ранее XI - XII веков. На необъятных просторах нашей родины разведаны сотни соляных месторождений, которые содержат более 100 млрд. тонн соли. Одним из самых известных  является Илецкое месторождение.
   Дорога от Урала (Яика) до соляных копей недалеко от реки Илек, где впоследствии построили крепость Илецкая Защита, существовала с незапамятных времён. По этой дороге перевозили соль, добытую так называемым диким способом.
   Каждый заготовитель соли (один или группа) выбирал себе площадку на месторождении, счищал сверху землю, глину до соли (от одного до семи с половиной метров) и рубил соль до тех пор, пока образовавшаяся яма не заполнялась фунтовой водой. Добытую таким способом соль развозили в разные края. Территория, где находились соляные копи, принадлежала до середины XVIII века башкирам, затем – киргиз-кайсакам. И, естественно, что эта территория в данный период времени являлась ареной противостояния двух степных народов – башкир и киргиз-кайсаков. С точностью нельзя утверждать, что междуречье Яика и Илека всегда принадлежало одному народу, племени или государству.  В свое время здесь господствовали ногайцы во главе с главным ногайским князем.
   После начала раздробленности в Ногайской орде данные территории занимают некоторые киргиз-кайсацкие роды Младшего Жуза, а им, в свою очередь, противостоят соседние башкирские племена, стремящиеся отвоевать выгодные соляные копи и степные угодья. С момента присоединения башкирских племен к Российскому государству и постройки в центре Башкирского края во второй половине XVI в. города Уфы илецкой солью заинтересовалась и русская администрация. Но «прибрать к рукам» столь богатое соляное месторождение им не удавалось вплоть до начала активного строительства на реке Яик городов и крепостей.
  31 декабря 1727 г. Сенат принимает «Устав о соляных промыслах, и о торге оною и о протчем». В уставе были перечислены все крупные соляные разработки в стране, и в 17-м пункте говорилось о частной торговле солью из Илецкого месторождения: «…близ реки Илека и в иных тамошних степных местах соль добывают и вывозят сухим путем, где по сему уставу позволяется промышлять с платежом пошлин свободно, однако ж Казанскому губернатору и Уфимскому воеводе велеть накрепко смотреть, чтоб, конечно, вывоз и продажа такой соли была с платежем пошлин и ежели от таможен будут доношения в тайных провозах, в том вспомогать и как возможно по состоянию тамошних мест делать предосторожность, чтоб в сборе соляных пошлин траты не было» Из содержания этой статьи устава видно, что в начале XVIII в. добыча илецкой соли достигла значительных размеров, и соль не только использовалась местными народами для собственных нужд, но и вывозилась сухопутным путем на продажу в города Поволжья и Приуралья. Подтверждение этому есть и в труде И.К. Кириллова, созданном в 1727 г., в котором, описывая Уфимскую провинцию Казанской губернии, автор говорит, что башкиры и татары вывозят илецкую соль на продажу. Интерес российского правительства к илецкой соли как к источнику пополнения казны и обеспечения населения важнейшим продуктом потребления, а также все мероприятия, связанные с началом промышленного освоения илецкого месторождения, необходимо связывать с именем И.К. Кириллова.
   П.И. Рычков пишет, что И.К. Кириллов узнал об илецкой соли от приезжавших в Москву и Санкт-Петербург башкирских старшин и уфимских жителей, а подтвердил эти сведения А.И. Тевкелев, ездившим с посольством к казахскому хану Абулхаиру. После своего прибытия в Уфу в 1734 г. И.К. Кириллов предпринимает ряд мер для добычи и отправки илецкой соли из Уфы в Москву и Санкт Петербург. Он договаривается с башкирами о поставке ее в Уфу по 8 коп. за пуд.
  В январе 1735 г. И.К. Кириллов в своем письме в Екатеринбург просит В.Н. Татищева сообщить «провозные» цены на соль и поясняет, что башкиры, «хотя недавно зачали привозить, однако ж около трех тысяч пуд уже куплено и непрестанно везут, почему уповаю, до весны немалое число будет». Для доставки соли в Москву и Санкт-Петербург среди уфимских купцов ему найти подрядчиков не удалось. «А который с заводов был купец Бармин, тот в первом слове просил по 12 копеек с пуда до Санкт-Петербурга», - писал И.К. Кириллов.
   О мероприятиях начальника оренбургской экспедиции по отправке илецкой соли также пишет П.И. Рычков: «По прибытии его Кириллова в Уфу в том же 1734 и в 1735 году башкирцы приохочены уже были к поставке сей соли в город Уфу, да и отправлено было ее при нем еще Кириллове на судах, несколько тысяч пуд Белою рекою в Каму, а Камою в Волгу и далее» , т.е. именно И.К. Кириллова с полным основанием можно считать зачинателем поставок илецкой соли в центральные районы России водным путем по pp. Белая, Кама и Волга. Во время башкирского восстания 1735 - 1740 гг. добыча и, соответственно, транспортировка илецкой соли приостановилась, но уже в 1744 г. в Уфу было поставлено и оттуда переправлено для продажи в Нижний Новгород более 99575 пудов соли.
    Как известно, в 1743 году был основан Оренбург, а в 1744-м образовалась Оренбургская губерния, первым губернатором которой назначили Ивана Неплюева. Вскоре по его распоряжению на место добычи соли в 65 верстах от Оренбурга, была направлена военная команда, которая взяла под контроль Илецкий соляной промысел. С этого времени Илецкое месторождение начинает упоминаться в официальных документах.
    После учреждения Оренбургской губернии было решено увеличить добычу илецкой соли до 200 000 пудов в год и организовать ее прямую поставку в Казань «без передачи в цене», то есть, минуя Уфу. Сенатским указом от 30 августа 1745 г. И.И. Неплюеву было велено для апробации нового водного пути по р. Белая заготовить на урочище Бугульчан соли на 1 или 2 судна и, пока будет построен соляной склад, сложить ее в удобном и безопасном месте, укрыть и поставить караул. По предварительным подсчетам, если башкирам за провоз соли к урочищу Бугульчан пришлось бы платить по 4 коп. за пуд, то доставка и продажа ее в Казани по установочной цене должна была приносить с каждого пуда по 12 коп. чистой прибыли. Осенью 1745 г. для заготовки строительного леса на урочище Бугульчан была отправлена команда капитана Аристова, состоявшая из 40 чел., «с топорами и прочими строельными инструментами». Одновременно для ломки соли на р. Илек снарядили 50 тептярей и для обеспечения их безопасности - воинскую команду из 36 чел. К началу 1746 г. на Бугульчан стали поступать первые партии соли. Башкирам было выгоднее поставлять соль на прежних условиях сухопутным путем в Уфу. 
   Указом Соляной конторы от 14 октября 1747 г. И.И. Неплюеву было предложено устроить магазины в Уфе и заключить с башкирами взаимовыгодный договор, а из Уфы отправлять соль водным путем «в лежащие по Каме места: в Елабугу, в Мамадыш, в Рыбную слободу, в Лаишев, в Казань». И.И. Неплюев был против этого. Он считал, что будет лучше, если соль будут возить сами закамские жители «по прямой новопроложенной» дороге, проходящей в стороне от Уфы. 
  В 1749 г. Сенат вообще запретил возить илецкую соль «сухим и водяным путем» за пределы Оренбургской губернии и Уфимской провинции, мотивируя запрет тем, что при этом увеличивается вероятность провоза контрабандной соли, за которую не уплачивается соляная пошлина. Разрешался вывоз только той соли, на поставку которой ранее были заключены контракты и выплачен задаток, например, казанскому купцу Леонтию Морготьеву дозволялось вывести «до Казани с пригороды ... водяным путем» 117000 пудов илецкой соли.
   4 марта 1746 года И.И. Неплюев попросил у Правительствующего Сената разрешения сделать Илецкий промысел государственным и лишь 7 мая 1753 года илецкое месторождение соли было объявлено собственностью казны. Тогда же в Оренбурге было открыто Соляное управление и построен соляной магазин, продававший соль по 35 коп. за пуд. Позже казна сдала соленые промыслы в аренду сотнику Оренбургского казачьего войска Алексею Углицкому. После нескольких набегов киргиз-кайсаков на илецкие промыслы он запросил у оренбургского губернатора защиты.

  Губернатор прислал для постройки крепости каторжан, и летом 1754 г. недалеко от реки Илек, в 75 верстах от Оренбурга, была построена крепость, которая получила название – Илецкая Защита. 
  В 1753 г. И.И. Неплюев добился передачи Оренбургской губернии всех доходов от продажи соли, после чего ее добыча и поставка были переданы подрядчикам. В частности, в 1765 г. илецкую соль взялся поставлять бывший симбирский купец, коллежский советник С.Н. Тетюшев. Он представил на имя Екатерины II проект, в котором предлагал организовать ежегодный вывоз соли до Нижнего Новгорода в количестве 1 млн. пудов ежегодно по цене не более 12 копеек за пуд. По расчетам С.Н. Тетюшева в эту сумму расходов входили: себестоимость добытого пуда соли (0,5 коп.), доставка его от Илецкой Защиты до пристани на р. Белая (5-6 коп.), строительство пристани, барж, приобретение якорей и др. (0,5 коп.), строительство бараков и наем работных людей до 4000 чел. (4 коп.), плата смотрителям соляных магазинов (0,5-1 коп.). Для добычи 1 млн. пудов соли подрядчик потребовал 200 ссыльных рабочих. Для его проекта были выделены деньги и работные люди. Пристань с урочища Бугульчан С. Тетюшевым была перенесена ниже по течению р. Белая к устью р. Ашкадар.
   На новом месте Тетюшев начал строить соляные магазины, барки и «пильную мельницу». К перевозке соли от Илецкой Защиты до АшкадарскоЙ пристани, находившейся на расстоянии 250 верст, было приписано 1200 тептярей и бобылей Уфимской провинции. Весной 1767 г. Тетюшев сумел отправить «в разные верьховые города», т.е. в города по Каме, Белой и Волге, 323846 пудов соли. Перевозка соли обходилась гораздо дороже, чем предполагалось по проекту. Аппсадарская (впоследствии Стерлитамакская) пристань оказалась неудобной, так как здесь не было материала для строительства барж и соляных складов, поэтому лес приходилось сплавлять с верховьев Белой, за 400 км от пристани. В бурных потоках весеннего половодья суда, нагруженные солью, разбивались, а в межень они садились на мель, причем подобные случаи происходили неоднократно. 
   В ноябре 1769 г. сенатор генерал-поручик П.Д. Еропкин, бывший над «соляными делами главным командиром», представил Екатерине II доклад, в котором предлагал оставить Стерлитамакскую пристань и построить на р. Белая, в урочище Бугульчан, соляные склады, откуда на легких судах, грузоподъемностью не более 2000 пудов, соль отправлять до города Уфы. В Уфе предполагалось построить пристань, соляные магазины и дальше сплавлять соль по Белой, Каме, Волге и Оке. Этот проект был принят с той поправкой, что Стерлитамакская пристань на р. Ашкадар не была упразднена. 8 февраля 1770 г. на должность начальника правления Оренбургских соляных дел был назначен П.И. Рычков. Он активно занялся организацией работы Илецкого соляного промысла. 1769-1770 годы прошли для Рычкова в постоянных разъездах. Кропотливый труд и прилагаемые усилия дали результаты: уже зимой 1770 года вновь начала действовать до этого заброшенная Бугульчанская пристань, а с лета - началось отправление соли с ещё одной пристани, также находившейся на реке Белой, с Уфимской. На реке Каме велось строительство соляной пристани и «соляных магазейнов» в «экономическом селе Ветки», местоположение которых было определено Рычковым в январе 1770 года. Результатом постройки и организации интенсивного режима работ пристаней явилось увеличение объёмов вывозимой соли и, соответственно, увеличение доходов казны. По инициативе Рычкова все служащие, отвечавшие за организацию развозов соли в Оренбурге и на местах, получили строжайшее предписание «...с соляными повозщиками и со всеми работными людьми... поступать справедливо и безпристрастно...» Помимо этого, был ужесточён контроль за тептярями (народность среди башкир), перевозившими соль с илецкого месторождения на соляные пристани: им было запрещено нанимать к этим постав¬кам других жителей края. Под его началом были построены пристани и соляные склады в Бугульчане, Уфе, в экономических селах Бетки и Чистое поле на р. Каме и в Самаре на Волге.
  В 1771 г. со всех пристаней водным путем было отправлено в Нижний Новгород полмиллиона пудов соли. Кроме того, сухим путем доставлено в Самару и Ставрополь с их уездами 35921 пуд илецкой соли вместо эльтонской, «чего никогда еще не бывало», - писал П.И. Рычков. Он считал, что вывоз соли можно увеличить до миллиона пудов при условии, если будет достаточное количество горных рабочих и возчиков. Кроме того, П.И. Рычков искал другие способы более экономичной транспортировки илецкой соли в центр России. Он предложил отправлять соль из Илецкой Защиты вниз по Илеку на легких судах грузоподъемностью от 500 до 1000 пудов до Илецкого городка, оттуда перевозить ее до р. Самара (до которой не более 100 верст) и уже по ней сплавлять соль до Волги. Здесь же Рычков добавлял: «...ежели тут же из под Уральскаго Сырту вытекающую реку Бузулук разчистить, коя в Самару реку под Бузулуцкою крепостью впадает, то сия переволока на половину онаго разстояния убавиться может». 
   Таким образом, накануне пугачевского восстания соль с Илецкого соляного промысла отправлялась сухопутным путем на Уфимскую (333 версты от места добычи), Стерлитамакскую (210 верст), Бугульчанскую (160 верст), Самарскую (421 верста), Чистопольскую и Беткинскую (обе - 450 верст от места добычи) соляные пристани, оттуда водным путем распространялась в различные районы России. Во время пугачевского восстания вся система транспортировки илецкой соли подверглась захвату и разрушению со стороны повстанцев. Бугульчанская пристань в середине октября 1773 г. была захвачена пугачевским атаманом А. Соколовым-Хлопушей. С того времени она и проходившая возле нее сухопутная дорога от Оренбурга к Уфе оказалась под контролем повстанцев. Через пристань следовали отряды И.Н. Зарубина-Чики, посланные на захват Уфы; в обратном направлении, к Оренбургу, повстанцы везли пушки и снаряды, изготовленные для их артиллерии на Воскресенском и Авзяно-Петровском заводах. 
  Стерлитамакская пристань с середины ноября 1773 г. стала объектом нападения башкир-пугачевцев, стремившихся овладеть огромными запасами хранившейся тут соли. Управитель пристани секунд-майор И.К. Маршилов и командир гарнизона секунд-майор Н.И. Голов, бросив подчиненных и казенное имущество, сбежали в Уфу, и в конце ноября сюда вступил пугачевский атаман И.Н. Зарубин-Чика. Повстанцы держали пристань в своих руках до весны. Карательный корпус И.И. Михельсона, разгромивший пугачевцев в битве под Уфой 24 марта 1774 г., вступил в Стерлитамакскую пристань 1 апреля. 
  Илецкая Защита была захвачена 16 февраля 1774 г. отрядом А. Соколова-Хлопуши, семья которого находилась на промысле. Забрав в свой отряд служивших в крепостном гарнизоне солдат и казаков, а также каторжан с соляных промыслов, отряд повстанцев отправился в Бердскую слободу. Покидая крепость, А. Соколов-Хлопуша возложил управление ею на капитана К. Ядринцева, возглавлявшего до того работы по добыче соли. 
   С конца марта 1774 г. Илецкая Защита возвратилась под прежнее административное управление. Беткинская соляная пристань перешла на сторону восставших. 2 апреля 1774 г., когда за солью для повстанцев туда был послан сотник татарин Гумер Усманов, начальник команды, охранявшей пристань, был захвачен и посажен под арест, откуда благополучно сбежал.
   В начале апреля 1774 г., вскоре после поражения пугачевского войска в боях под Оренбургом, Бугульчанская пристань была занята подошедшими сюда воинскими командами, которым предписывалось охранять ее вместе с находившимися тут соляными амбарами, а также обеспечивать безопасность сухопутной коммуникации между Оренбургом и Уфой. 
   

Пугачевское движение нанесло большой ущерб Илецкому соляному промыслу, и объемы добычи соли постепенно снижаются. Илецкий промысел не только не мог экспортировать соль на центральные рынки России, но и не мог надлежащим образом снабдить ею население огромного Оренбургского края. Учитывая эти обстоятельства, Сенат в 1790 г. признал «за благо Илецкую соль предоставить единственно на продовольствие Оренбургской губернии».
  Оренбургская пограничная линия проходила северней и не могла прикрыть всю территорию, богатую солью, от степняков (т.е. междуречье Яика и Илека). Данная проблема была решена лишь в начале XIX в. 
   Идея переноса Оренбургской линии южнее, а именно на реку Илек, стала активно обсуждаться в самом начале XIX в. В частности, инициатором переноса границы стал Григорий Никанорович Струков (1771-1846 гг.). В 1802 г. он после службы в действующей армии и присвоения чина полковника назначается оберквартирмейстером к командующему Оренбургским корпусом и военному губернатору князю Г.С. Волконскому. В это время Струков активно занимается укреплением Оренбургской пограничной линии, часто выезжает в киргизскую степь. В 1816 г. он оставляет военную службу, получает гражданский чин действительного статского советника и по Высочайшему повелению назначается управляющим Илецким соляным промыслом.
   Еще в начале XIX в. от Г.Н. Струкова поступило предложение перевозить добываемую соль в Самару ближайшим путем по правому берегу р. Илек через Илецкий городок и крепость Рассыпную. Струкову было известно, что прямой соляной путь через Илецкий городок являлся небезопасным в случае нападения киргиз-кайсаков.

В связи с этим было решено перенести пограничную линию с р. Урал на р. Илек и ниже Оренбурга организовать казачьи поселения. Для организации солевозного пути было отпущено пятьдесят тысяч рублей. Позже принимается решение учредить по правому берегу р. Илек четыре форпоста с поселением в них по пятьдесят казачьих семейств в каждом. Однако оренбургский военный губернатор князь Г.С. Волконский выступил против проекта. Он считал его необоснованным и надуманным. По мнению Волконского, тракт проходил по голой степи, бедной травами, лесом и с редким населением. «Было бы несправедливо, – писал Волконский, – для мнимого исчисления удобств и выгод подвергать разорению многие семейства, долженствующие обратиться на заселение». 
   В 1811 г. Волконский направил письмо военному министру Барклаю де Толли, в котором сообщал, что на форпосты между Илецкой Защитой и Илецким городком никто из казаков добровольно не желает поселиться, «а употребить некоторое принуждение» он не может допустить. Стоит отметить, что протесты Волконского против проекта Г.Н. Струкова не увенчались успехом. 16 декабря 1811 г. Александр I предписал Оренбургскому губернатору выполнить постановление Государственного совета от 29 августа 1810 г. и оказать содействие Струкову в организации нового тракта. В том же 1811 г. между реками Уралом, Илеком, Куралой и Бердянкой было отрезано большое количество земли (около 600000 десятин) для ведения охраны Илецкой защиты. Постепенно была отстроена оборонительная линия. Она начиналась от устья реки Илек и шла вверх по реке, под названием Новоилецкой. Далее она проходила по рекам Бердянка и Курала, где переименовывалась в Бердяно-Куралинскую линию. Близ станицы Благословленной она пересекала р. Урал и объединялась с Оренбургской линией. По Илеку были основаны казачьи поселения, образовавшие Новоилецкую пограничную линию. От Илецкой Защиты до Илецкого городка, на расстоянии 130 верст, вместо четырех форпостов было построено шесть (Защитнинский, или Угольный, Мертвецовский, Изобильный, Новоилецкий, Озерный, Затонный). Вокруг форпостов были вырыты рвы с насыпью, для иррегулярных войск построены сараи, покрытые камышом, конюшни для лошадей, а для людей – по 12 землянок в каждом форпосте. Хотя и построили «на первый случай довольно изрядно», но жить-то в них почти некому было. Оренбургские и уральские казаки категорически отказались добровольно селиться в эти места. Исполнению проекта помешала начавшаяся в следующем 1812 г. Отечественная война. 
   В 1811 г. Струков предложил создать солевозный путь в 360 верст длиной от Илецкой Защиты до Самары. В ходе создания солевозной дороги Струковым была расширена и крепость Илецкая Защита, ...которая обязана ему своимъ устройствомъ. Струкову ...поручено было сделать первый опытъ перевозки каменной соли изъ Илецкой Защиты прямо до Самары: вотъ почему онъ проживалъ въ этомъ городе, съ состоящими при немъ чиновниками - Фурманомъ (Александромъ Федосеевичемъ) и Кинешенцевымъ (Владимиромъ Ивановичемъ). 
   27 апреля 1812 г. в дневнике самарского чиновника И.А. Второва осталась запись: Здесь въ Самаре составляли лучшихъ для меня собеседниковъ Григорiй Никаноровичъ Струковъ, Александръ Феодоровичъ Фурманъ и Владимиръ Ивановичъ Кинешенцевъ, все трое – чиновники Илецкого соляного правления. Можно предположить, что это были за люди: Будучи человекомъ образованнымъ, Струковъ любилъ и окружать себя людьми не только образованными, но и литературными".
   Предполагалось вывозить каждое лето до 3-х миллионов пудов соли; из них 2 миллиона до Самарской пристани и 1 - до села Домашки, далее, по реке Самарке доставлять ее на Волгу и выше по ней до Рыбинска. Для этого было учреждено сословие крестьян-солевозов численностью 10 000 человек. Приглашались желавшие из Бузулукского и Бугурусланского уездов Оренбургской губернии, с озера Эльтон Саратовской губернии, и со всей России. Солевозов предполагалось расселить вдоль дороги и в Самарском уезде.
   В Самаре предполагалось хранить постоянный запас в 2 с половиной миллиона пудов, для чего были построены склады. Через Самарку выстроили мост, называвшийся Струковым мостом - через него везли соль. В Самаре было устроено и соляное правление, а в Илецкой Защите - контора.
   Дорога пролегала от г. Самары, через Струков мост и дальше степью до с. Домашки, на Бариновку, через сырт между Утовкой и Трофимовской, между Кулешовкой и Зуевкой, мимо с. Георгиевки, через Патровку, мимо Алексеевки (Землянок), на Андреевку, Гаршино. Некоторых из перечисленных сел тогда еще и не было или они только начинались. Дальше она тянулась вдоль верхнего течения р. Бузулука по башкирским, а затем и по казацким степям до Илецкой Защиты. За р. Уралом дорогу от набегов казахов охраняли казацкие заставы. На попутных речках (Вятлянке, Съежей и др.) были построены мосты, на сыртах вырыты пруды, через каждые 25 верст - колодцы. Придорожная полоса была шириной 220 метров. Соляная дорога сыграла свою роль и в заселении самарских степей: старые села (Домашка, Утевка и др.) пополнились людьми, а некоторые впервые были основаны солевозами.
   Намеченных размеров вывоза соли так и не достигли. Солевозов вместо 10 000 едва набралось 3 000. Дорога была тяжелой - 30 дней пути, норма вывозки - 300 пудов (4,8 тонны) за лето на одного человека - непосильна, а заработок невелик - по 40 копеек за пуд. Кроме того, крестьян постоянно обирали податями и штрафами. Возчики бунтовали, жаловались в Санкт-Петербург. Но на промысле был военный суд, он судил служащих и рабочих промысла и казенных солевозов. Был там и каземат для осужденных. Однако, это не спасало, и год от года соли в Самару привозилось все меньше и меньше. Приходилось нанимать местных башкир для выполнения планов перевозок соли. С ними было немало хлопот. Так, например, «в 1812 г. въ октябре мес., въ ожиданiи переправы чрезъ Волгу, по случаю ледохода, въ Самаре сосредоточилось пять башкирскихъ полковъ, отправлявшихся на театръ войны. Увлеченные злонамеренными слухами, что на Башкирiю напали киргизы, а въ Москве царствуетъ Пугачъ (Наполеонъ I), эти полки возмутились и часть ихъ вернулась изъ Самары назадъ, но, решительными мерами бунтовщики были усмирены, присоединены къ своимъ полкамъ и отправлены изъ Самары на театръ войны. Струков содействовал прекращению бунта, вспыхнувшего в башкирских полках. Это у него получилось благодаря тому, что ... живя 2 года въ Оренбурге, Струковъ могъ считаться специалистомъ тамошнихъ азиатскихъ делъ, темъ более, что онъ пользовался особенной популярностью между башкирцами, которые обращались къ нему за советами во всехъ важныхъ случаяхъ».
   После завершения войны к проекту Струкова решили вернуться. В 1817 г. противник создания Новоилецкой пограничной линии оренбургский военный губернатор князь Волконский переводится на службу в Санкт-Петербург. На его место назначается генерал-лейтенант Петр Кириллович Эссен. С этого года ситуация вокруг проекта Г.Н. Струкова кардинально меняется. Как известно время управления Оренбургской губернией Эссеном характеризуется усилением военного наступления на киргизскую степь. На Оренбургской линии были увеличены военные силы и приняты меры к активной мобилизации местного населения. В том же 1817 г. происходит зачисление в Оренбургское казачье войско ясачных татар и черкес, что подтверждается архивными источниками. В частности, в деле « … о причислении черкес и ясашных татар Ускалыцкой и Новоумеровской деревни в Оренбургское казачье войско…(1812-1826 гг.)» говорится: «Правительствующий Сенат в Указе от 31-го августа сего года …изъяснил, что именным Высочайшим Указом данным Сенату во 2ой день Августа же повелено согласно с желанием служилых и ясашных татар и черкас жительствующих в здешней губернии – в деревнях Ускалыцкой и Новоумеровой в Ильинской крепости и Красногородской дистанции, исключив их в числе 419-ти ревизских душ, из податного состояния, причислить к Оренбургскому казачьему войску, по сему Правительствующий Сенат и предписал о сем здешней палате… 20-го дня Ноября 1817 г.»
   В данном документе приводится состав зачисленных в войско: «По потребованному Господином Военным Губернатором Оренбургского земского суда через дворянского Заседателя Сысоева сведению оказалось, что по 7ой ревизии состоит татар в деревнях Ускалыцкой служилых – 53, ясашных – 32; Новоумеровской служилых – 13, ясашных – 42, перешедших на речки Островные из КинельскоЧеркаской слободы черкас – 238, и с Ильинской крепости служилых татар – 41, всего 419 душ. В 20х гг. в полном составе переведены на Новоилецкую линию»
   О начале активной фазы заселении Новоилецкого района в 20-х гг. XIX в. также свидетельствуют некоторые архивные материалы. В «Исторической записке о заселении Новоилецкой линии казаками, военными поселенцами и другими лицами» говорится, что согласно Высочайшему повелению Императора Александра I о расселениях в первом десятилетии XIX в. приказано было заселить Новоилецкую линию к юго-востоку от Илецкой защиты, начиная с вершины р.Илека, вниз по ее течению, по правую сторону. Для этого были намечены места военных форпостов – Прохладный, Григорьевский и Угольный, в восточную сторону от Илецкой Защиты, далее за теми форпостами были намечены Мертвецкий, Ветляновский, Изобильный, Буранный, Новоилецкий и Линевский до переделов Уральской области ниже Илецкой Защиты. При этом движущей силой колонизации Новоилецкого района правительство видит в основе своей казаков, которых «пытается» переселить на Новоилецкую линию. Переселение часто осуществлялось насильственным путем. В частности, чуть ли не под конвоем из Пермской губернии на новую линию переводятся красноуфимские казаки. Другие оренбургские и уральские казаки от переселения на Новоилецкую линию отказались (скорее всего, не было желания уходить с обжитых мест, да и новая граница находилась в очень опасном районе киргизской степи, где казачьи форпосты еще не обустроили). Местная власть нашла выход из данной ситуации. Для увеличения военной силы на Новоилецкой пограничной линии были приняты меры к «активной мобилизации» местного населения. В частности, в Оренбургское казачье войско начинают принимать ясачных татар и черкес с последующим переводом на постоянное место жительства в Новоилецкий район. Также в новый район на работу по перевозке соли и охране солевозного тракта приглашаются войсковые обыватели малороссияне, русские крестьяне и казенные солевозы из Воронежской и Саратовской губерний. В Оренбургское войско зачисляются и дети ссыльных рабочих Илецких соляных промыслов. Все это свидетельствует о том, что администрация Оренбургской губернии собирала охрану новой границы «с миру по нитке» для того, чтобы прикрыть экономически выгодный государству, а также некоторым купцам Илецкий соляной промысел и новый, наиболее дешевый, солевозный тракт, протянувшийся напрямую по киргизской степи и башкирским землям до Самары. 
   Дикий способ добычи соли ушёл в прошлое, вместо него стал вводиться новый способ - добычи соли развалом или разносом. Дорога, по которой начали возить соль из Илецкой Защиты в Оренбург, стала называться соляной дорогой или соляным трактом. Её постепенно обустраивали, устанавливали форпосты, на которых находились военные команды, охранявшие тракт.
   Когда люди переправлялись через Яик (Урал), то видели перед собой необозримые степные просторы. Местность на юго-востоке от Оренбурга имеет волнистый характер и с продвижением к Илецкой Защите постепенно возвышается. Примерно на 22-й версте от Оренбурга высота местности наибольшая и равна 178 метрам над уровнем моря. Далее наблюдается резкое снижение, через 4 версты (где находился посёлок Донгуз) высота равняется уже 124,45 метра над уровнем моря. Потом в том же направлении на юго-восток местность снова повышается и в районе села Елшанка достигает наибольшей высоты – 234,45 метра над уровнем моря. За Елшанкой происходит постепенное понижение мес-тности до Илецкой Защиты.
   Расстояние от Оренбурга до Илецкой Защиты, как уже отмечалось выше, составляет 65 вёрст. В прошлом на этом пространстве не было ни одного дерева, местность была холмистой и однообразной. Есть несколько возвышенностей, которые местные жители называют горами: Кузнечная, Маячная, Мёртвые Соли, Шихова, Пушечная и другие. В летнее время дорога была очень удобна для езды, на ней наблюдалось оживлённое движение. Современники писали: «По дороге многочисленные длинные обозы на быках и верблюдах везут в Оренбург хлеб с хуторов и поселений, а из Илецкой Защиты – соль в кусках. Обратно возвращаются порожняком или с некоторыми закупками для хозяйства». Единственным недостатком дороги в летний период было то, что она «очень скучна по неимению разнообразных видов и предметов для привлечения внимания». Зимой же дорога становилась опасной для проезжающих. Дело в том, что вдоль неё не расставлялись вешки, что было крайне необходимо. В степи часто поднималась пурга, начинались многодневные бураны с вьюгами и позёмками. Дорогу заносило снегом, люди даже днём сбивались с пути и погибали. Для защиты солевозцев от непогоды и для отдыха при форпостах впоследствии построили заезжие дворы, избы, сараи и харчевни. Постепенно здесь возникли населённые пункты, на которые перешли названия форпостов: посёлки Донгуз, Елшанка, Мёртвые Соли (Боевая Гора).
   Однако добыча соли по сравнению с тем периодом, когда она выламывалась в открытом карьере самым примитивным образом, не только не возросла, а уменьшилась. Основной причиной явилось отсутствие железнодорожной связи, вследствие чего доставка илецкой соли до ближайшей станции в Оренбурге на расстояние в 64 версты производилось гужевым способом и обходилась в 6,5 коп. за пуд.
 В 1881 году положение илецкой соли было несколько лучшим, поскольку уплачивался пониженный акциз по 23 коп. за пуд (продукция других производителей облагалась 30-копеечным налогом). Это компенсировало затраты гужевой поставки соли в Оренбург. Однако после отмены акциза положение вновь ухудшилось. В последующие годы положение Илецкого солепромысла ещё более ухудшилось, так как продолжавшееся железнодорожное строительство улучшило положение отдельных солепромыслов, а Илецкий рудник продолжал оставаться в стороне от железнодорожных путей. В связи с этим, сбыт илецкой соли ограничивался лишь ближайшими районами, причём даже в таких относительно близких к Илецку Уфе и Самаре, она не могла конкурировать с солью Баскунчака и Пермских промыслов. Ограниченность сбыта и, как следствие, низкий процент использования мощности рудника также влияли на стоимость соли. В результате один пуд илецкой соли на самом промысле стоил, с учётом пудной оплаты, 10 коп., и был в 2-3 раза дороже, чем, к примеру, пуд каменной соли на солеруднике Бахмута. Естественно, что при этих условиях единственное, что могло вывести производство на широкую дорогу и повысить ого конкурентоспособность по отношению к другим солепроизводящим районам страны, было соединение Илецкого рудника путями с общей сетью русских железных дорог и, в первую очередь, с Оренбургом.
   Эти надежды осуществились лишь в 1903 году, когда был открыт для движения участок Оренбург-Илецк строившейся в то время Оренбург-Ташкентской железной дороги, вошедшей в эксплуатацию на всём своем протяжении в 1906 году. Одновременно с открытием движения на участке Оренбург-Илецк солепромышленники построили подъездную 3,5- верстовую рудничную ветку, соединившую рудник со ст. Илецк. В первые же годы добыча соли на Илецком руднике возросла на 20-25 процентов, но на этом уровне она и застопорилась, не обнаруживая, вплоть до начала первой мировой войны, сколько-нибудь заметных тенденций к росту.
   

Максимального уровня за этот период времени Илецкий рудник достиг в 1906 году, когда его удельный вес по России возрос до 2,5 процентов. Соединение Илецкого рудника железной дороги улучшило его положение за счёт завоевания некоторых близлежащих рынков сбыта, куда ранее соль доставлялась с более отдаленных промыслов.